Хозяйственный ущерб России от разрушений вечной мерзлоты уже оценен в сумму более трех триллионов рублей. А в ближайшие 30 лет, по ориентировочным подсчетам, может составить 5-7 триллионов. О таком прогнозе в интервью “Российской газете” напомнил директор Арктического и антарктического научно-исследовательского института Александр Макаров.
Мы встретились с ним сразу после важнейшего для арктической науки события. 19 мая в России дан старт Государственной системе фонового мониторинга состояния многолетней мерзлоты. В Салехарде начал работать первый пункт наблюдения. А всего их будет 140. В мире на данный момент такая масштабная программа – единственная.
– Ничего нет вечного на земле – даже мерзлоты? Александр Сергеевич, проблема не новая. Почему именно сейчас потребовался такой мониторинг?
Александр Макаров: Проблема усугубляется. А ведь арктическая зона – это площадь в шесть миллионов квадратных километров! На них расположены сотни городов и деревень, десятки тысяч жилых, промышленных и инфраструктурных зданий и сооружений.
Замершие породы не оттаивали сотни и даже тысячи лет, но в последние 20-30 лет на ряде территорий заметен устойчивый рост температуры мерзлоты. Я говорю, прежде всего, о верхнем слое мерзлоты, так называемом деятельном, на котором все и построено. Есть участки, где процесс растаивания идет быстро. И в результате – деформируются и рушатся дома, дороги, хозяйственные постройки. Ущерб уже оценен в сумму более 3 триллионов рублей. А в ближайшие 30 лет, по ориентировочным подсчетам, может составить 5-7 триллионов.
Есть и еще два важных аспекта. Первый: таяние мерзлоты становится источником поступления в окружающую среду различных веществ. Второй: освобождаются огромные объемы углекислого и иных парниковых газов, которые могут в разы превышать влияние других природных факторов.
– Но ведь все это отслеживают и у нас, и в других арктических странах.
Александр Макаров: Да, состояние мерзлоты изучается, но единой системы нет нигде в мире. Есть мониторинг на отдельных объектах. Например, в прошлом году один из крупнейших горнодобывающих комбинатов заложил собственную систему мониторинга – пробурено несколько сот скважин на территории комбината. Но это – конкретный геотехнический мониторинг для нужд конкретного хозяйственного объекта.
Наша система фонового мониторинга позволит подготовить карты динамики изменений состояния мерзлоты, на основе которых можно будет построить более точные прогнозы о возможных последствиях изменений. И разработать меры адаптации отраслей экономики и социальной сферы. Важно и то, что в системе будет соблюдено единство измерений, установлено унифицированное оборудование отечественного производства. Вот почему наш фоновый мониторинг – уникальный и по масштабам, и важности проект.
– Когда ожидаете первую сводку с первого пункта наблюдения?
Александр Макаров: Мы уже получаем данные! Сейчас их оцениваем, но систематизировать начнем через несколько недель.
Во время бурения температура мерзлоты повышается, нужно время, чтобы среда вернулась к исходному состоянию. К тому же будем проверять, как работает система и передает данные. Эта технология нами успешно отработана на полигонах института в Российском научном центре на Шпицбергене, на базе “Мыс Баранова” на Северной Земле, на ближайшей к Петербургу базе – на берегу Ладоги.
– Интересно, а какая у мерзлоты температура?
Александр Макаров: Она зависит от расположения. На более южных территориях – выше. На Крайнем Севере может быть и минус 20 градусов на глубине 25 метров. При этом подземные воды на глубине могут быть очень солеными и, соответственно, имеют отрицательную (минус 5-6 градусов) температуру замерзания.
– Может так получиться, что мерзлота исчезнет? И огромное количество людей придется переселять с затопленных, причем, соленой водой территорий?
Александр Макаров: Нет, в ближайшие сотни лет мерзлота никуда не денется. Но нужно внимательно наблюдать за ней, аккуратно эксплуатировать сооружения, тогда негативные последствия от таяния будут минимальные.
Отмечу: на ряде участков, наоборот, фиксируется, увеличение мерзлоты. На других – состояние стабильное из года в год. Наша задача – выявить наиболее активно деградирующие участки криолитозоны.
– Система фонового мониторинга мерзлоты полностью заработает к началу 2026 года, когда будут установлены все 140 пунктов наблюдения. А следующий этап?
Александр Макаров: Уточню: система уже начала работать. Данные будут поступать нарастающим сальдо, пополняться с каждым новым пунктом наблюдений.
Затем, на основе полученных результатов необходимо будет принимать решение о проведении геотехнического мониторинга зданий и сооружений. Здесь потребуется взаимодействие многих организаций и министерств.
Татьяна Тюменева (Санкт-Петербург)
Источник – Российская газета